Когда-то полная чаша опустела. Сил не осталось, никаких. Попытки взять себя в руки, вернуть хотя бы прежнюю свою тень были похожи на скрежет по сухому дну в поисках влаги. Вся она ушла через слёзы, выплаканные ночами и днями, выстраданные женщиной, пережившей падение её мира. Хотелось грызть подушку, кричать так громко, чтобы её услышал Бог. Но нет, вся ярость, злоба, бешенство были подавлены, наверх королева (королева ли?) подносила только неустанные попытки осмыслить всё, пытаться понять где же они просчитались так, где допустили ошибку? Навязчивая мысль стала для неё собственноручно сотворённой пыточной камерой, в которой она сама себя и заперла. «Королева сошла с ума», - вокруг все об этом говорили, едва ли не скандировали ей на ухо, но Мод этого не слышала. В своём глухо запертом мире существовала только она и её потерянный муж. Каждая мысль о Дарионе приносила Мод новый седой волосок. К середине лета в некогда каштановом шелку образовались широкие серые борозды. Вместе с бледной кожей, совершенно лишённой солнца, королева походила на призрачный образ потерянной души. За её обессиленным телом ухаживали другие - купали, расчёсывали, одевали в её старые тяжёлые платья из чёрной парчи с золотыми жилками. Если бы всем сумасшедшим везло так как ей, думала Мод, мир бы сам потянулся к безумству.
Новости королеве поначалу сообщали, но на любую весть она реагировала вяло, практически не меняясь на лице. Также спокойно она приняла новость и о гибели Овейна, и о том, что её муж снова пропал. Затем Мод просто перестали что либо сообщать, чего королева вовсе не заметила. Порой, в редкие минуты, она звала сына, просилась к нему, но вместо родного лица, отцовских глаз и привычной улыбки королеву ожидала очередная пытка в четырёх стенах. Иногда Мод мерещилось, что вот-вот в окно запрыгнет Дарион, её верный рыцарь, разобьёт стражу и заберёт жену из плена; что с ним будет Оливар, Брайен, Хоул. Все её защитники, не раз доказавшие верность своей госпоже. Видения медленно перетекали в ночные сны, сны - в явь. Очень скоро королева перестала различать реальность и выдумку. Плавные, женственные движения стали обрывистыми, резкими. Любой шорох мог заставить Мод широко распахнуть глаза и уставиться в пустой угол. Только прикосновения настоящих тёплых рук её камеристок оставались тем единственным ориентиром к прежней жизни, к прежнему её положению и власти.
В начале августа, когда с жаркими лучами солнца через оконные решётки доносился запах разгорячённой зелени, Мод поняла, что никто не придёт её спасать. Именно в ту ночь, выплакав больше прежнего, она поставила на себе крест. Мысленно, в своих фантазиях, она попрощалась с Уотерфоллом, своим детством, Артуром и Марией, с безумной жалостью подумала о младших детях, в мыслях пронёсся детский образ Брайена: вот он стоит у реки с задранными штанинами и тонкой палкой, машет ей и улыбается ещё простой, не той хищной улыбкой. Обратившись напоследок к Создателю с просьбой забрать её к мужу, избавить от страданий, Мод уснула.
Утро второго августа не стало днём смерти Уотерфоллской розы, наоборот, оно принесло то, чего она давно жаждала - сил. Когда солнце коснулось верхушек сторожевых башен королева сама, без чужого принуждения, встала с кровати и умыла лицо. Взглянув на себя в зеркало, Мод тут же спрятала его под сморщенные покрывала на кровати. Ей не хотелось верить, что это она. Платье женщина надела с помощью камеристки, взглянув на которую Мод словно впервые увидела её - кто эта служанка? Как её зовут? Где фрейлины? Голос здравомыслия выскользнул из уз безумия ненадолго - только Мод начинала его слышать как становилось больно, словно кто-то сдавливал голову. Пришлось отпустить все те вопросы, которые должны были её интересовать.
Когда руки Мод скользнули в плате необычного для Моргарда цвета морской волны, к первой служанке, что занималась шнуровкой, подошла вторая. Тихим, однотонным голосом она что-то прошептала её камеристке. Дёрнув головой в её сторону, королева испытывающие посмотрела. Молодая девушка поспешила отвесить госпоже поклон.
- Его Милость дожидаются.., - взгляд переметнулся с королевы на камеристку, - если позволено.
- Что значит позволено? - Голос Мод оказался хриплым, словно простуженным, - пустите, сейчас же, - в этих словах Уорчестер узнала себя прежнюю.
- Позвольте, Ваше... Ваше Величество, - камеристка туго стянула ленты на спине, - Вы разве готовы?
- Готова.
О визитёре Мод не догадывалась. В какое-то мгновение ей показалось, что она зря согласилась на встречу. Вдруг это был Овейн? Королева пыталась вспомнить была ли весть о его гибели настоящей или ей померещилось. А если это Дарион? От этой мысли женщина едва не лишилась чувств.