OCTAVIAN CAELESTIS
Октавиан Калестис
Он же Смеющийся Фавн, он же Покровитель Шлюх
21 число месяца Экуоса 816 года | 28 лет

tyler bates - the hot gates

ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯТитул: виконт Маравии, барон Цирты;
Место рождения: маравийский город Кесария;
Род деятельности: префект Аквилона, член Палаты Лордов от Маравии;
Магия: не владеет;
Лояльность: лоялен Маравии и своим хотелкам.

ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖАРодственники:
Отец: Tiberius Caelestis // Тиберий Калестис, 47 лет - граф Маравии. Отец двух сыновей и двух дочерей.
Мать: Salacia Veturi // Салация Ветури (умерла в 833 году в возрасте 32-х лет) - покойная графиня Маравии. Мать двух сыновей и дочери.
Мачеха: Sathya Sherraf // Сатия Шерраф, 23 года - графиня Маравии. Младшая дочь барона Гахиджи. Мать Дианы.
Младший брат: Mercur Caelestis // Меркур Калестис, 23 года - барон Кесарии. Рыцарь, командир гвардии Водяных Сыновей. Семейное положение пока не определено.
Младшая сестра: Juno Caelestis // Юнона Калестис, 20 лет - леди Маравии. Была обручена четырежды.
Младшая сестра: Diana Caelestis // Диана Калестис, 1 год - леди Маравии. Дочь Тиберия от второго брака.
Дядя: Nero Caelestis // Нерон Калестис, 42 года - барон Капарры, Олимпоса и Куриона, претор (судья) южных регионов Маравии. Семейное положение пока не определено.
Первая супруга: Gartia Rivers // Гарция Риверс (умерла в 843 году в возрасте 32-х лет) - покойная виконтесса Маравии, тётка нынешнего графа Эксминстера.
Старший сын: Eros Caelestis // Эрос Калестис, 8 лет - барон Скиона и Гоморры.
Младший сын: Nemeii Caelestis // Немей Калестис, 7 лет - барон Родосса.
Бастард: Helene Campaneja // Елена Кампанея, 13 лет - леди Цирты. Единственный признанный бастард Октавиана.
*В списке не указаны умершие братья, сёстры и дети. Вопрос с супругами и детьми брата и дяди оставляю на усмотрение потенциальных игроков.

Особенности персонажа: До недавнего времени выступал в качестве гладиатора на аренах Кесарии и Аквилона. В одном из первых своих сражений Октавиану рассекли верхнюю губу, из-за чего на лице остался шрам. Второй из своего дома, кто осмелился попробовать себя в таком виде веселья - участвовать в гладиаторских боях считается неприличным для высшего дворянства. Благодаря подобному опыту имеет отличную боевую подготовку и не испытывает страх перед возможной гибелью.
Крайне зависим от маравийского образа жизни, в частности от развлечений: виконт не гнушается пользоваться услугами проституток, курить опиум и посещать термы. Может позволить себе проиграться в карты и раздарить поместья. Влечёт свободное, безнравственное бытие. 
Церквей в Маравии мало, но Октавиан не является противником официальной религии в королевстве. Иная ситуация с ведьмами - он, как и остальные Калестисы, относятся к магии спокойно, иногда не стесняясь воспользоваться услугами наделённых даром людей. В основном это касается предсказателей. Никаких предрассудков по поводу этого нет.
Образован хаотично: Октавиан не особо тянулся к наукам, предпочитал изучать то, что ему становилось самому интересно. На данный момент он сможет процитировать множество философов древности, но при этом ничего не расскажет о священной истории или запутается в геральдике самых именитых домов. С возрастом заинтересовался географией и стратегией.

Биография & характер: В день Летнего Солнцестояния 816 года мир разделился надвое. Первая его часть претворилась в реку людей, плотно охватившую старый кесарийский храм. Стоял невыносимый шум тысячи голосов, - он нарастал с безумным напором, пока не достиг своего пика в момент прохождения солнечных лучей через золотое кольцо святилища. В то же мгновение, за замкнутыми дверьми раздался ещё один крик, преумноженный высокими сводами и пустотой зала - Салация, графиня Маравии, освободилась от своего бремени. Рождённый по старинным законам дома, Октавиан, сын Тиберия, был возложен к ногам высеченного из мрамора Вергилия, основателя рода Калестисов^[1]. В тот день Боги благословили младенца дважды.
О чуде рождения графского первенца говорили ещё долгие годы: Октавиан фактически рос с тяжёлым бременем возложенных на него ожиданий. Менее всего этот груз был ощутим в моменты близости с матерью - юный виконт купался в любви и нежности Салации. Но ближе к пяти годам прочная связь с ней начала развивать в Октавиане аристократическую капризность и требовательность. Чувствуя значимость своего положения, первенец Тиберия понемногу стал проверять границы дозволенного, всё больше отступая от детской непосредственности к южной своенравности. Ситуация окончательно пошла под откос, когда Салация родила второго сына. Более спокойный Меркур захватил всё внимание матери, оставляя Октавиана с голым равнодушием отца. Уже к появлению в графской семье Юноны, Октавиан отличался нравом до того неустойчивым и жестоким, что справиться с его желаниями не мог практически никто. Многое юный отпрыск перенял и у своего отца: в маравийских землях Тиберий слыл человеком ограниченным своим нетерпением к чужому мнению. Помимо этого, у графа явно прослеживалась типичная для Калестисов склонность к тирании. Наблюдая за всем этим, Октавиан учился быть таким же. Другие науки виконта не привлекали: однажды один из учителей даже назвал его «человеком ленивого ума» - может, но не хочет. В конечном счёте Октавиану даже понравилось прикрывать недостаточность образованности дьявольской ловкостью.
Год за годом юноша накапливал в себе чувство деспотизма, пока не нашёл ту, на которой смог в итоге отыграться. Юноне едва ли не повезло - старший брат окружил её заботой, проводил много времени в её компании, иногда даже злился, если ему запрещали спать в одной кровати с сестрой. Юна стала его предметом ревности и обожания. В будущем эта детская привязанность породила между ними весьма нездоровые отношения.
Но первую настоящую страсть Октавиан ощутил только когда взял в руки спату. Длинный маравийский меч, заточенный до предельной остроты лёг в ладонь юноши словно родной. Ведомый Богами, Октавиан слишком быстро учился обращаться с ним, пренебрегая защитой. К тринадцати годам у виконта собралась внушительная коллекция его личного оружия, царём которого стал инкрустированный водяными сапфирами гладиус. Меч был подарен Тиберием на день рождения сына. С ним в руках Октавиан прошёл боевое крещение на гладиаторской арене в Кесарии, куда прибыл как частное лицо^[2]. Тогда же виконт и познакомился с новым чувством близости смерти. Подстрекаемый опасностью и азартом, Калестис моментально влюбился в это дело. Долго скрывать своё увлечение Октавиану не удалось - Тиберию быстро донесли о гладиаторском опыте его сына. Но вместо ругательств граф сам прибыл в Кесарию посмотреть на очередную схватку. Узнав, что среди зрителей будет и его отец, Октавиан занервничал, из-за чего в итоге допустил рассечение губы рубящим ударом. Залитый кровью, виконт всё же сумел закончить бой поражением противника. После знаменосного состязания у Калестиса остался шрам. Отец же не был впечатлен сыном, но и не запретил ему иногда выходить на арену амфитеатра.
Свой путь по Маравии далее пятнадцатилетний Калестис проложил на юг. В Капарре, принадлежащей его дяде Нерону, Октавиан остался на долгие месяцы - он влюбился, на этот раз в девицу. Ещё ранее, будучи ребёнком, виконт не единожды видел как Тиберий брал женщин, иногда двух и даже больше. Ведомый врождёнными инстинктами, Октавиан сам начал очень рано интересоваться плотскими утехами, и теперь, в доме Нерона, он встретил ту, к которой испытал неподдельное чувство влечения. Аттия была служанкой хозяйки поместья. Светловолосая, с тонкой фигурой и изящными руками она быстро запала в сердце Октавиана, и, спустя столько лет, он не сомневается, что Аттия прекрасно это понимала и владела ситуацией. Возлежал он с ней уже на второй день и их связь продлилась вплоть до зимы, когда Аттия сообщила возлюбленному о беременности. Без прочных раздумий Октавиан помыслил о женитьбе, о чём сообщил матери в письме. Ответа не последовало. Но когда Аттия разродилась, - той же ночью её убили люди Нерона. Девочку-бастарда, названную Еленой, Октавиан успел вывезти из города, а про прибытию в Аквилон он поспешил признать её, чтобы избежать повторения судьбы Аттии. В столице виконт узнал, что убийство капаррской возлюбленной было спланировано Салацией, так как она всерьёз опасалась брака сына с простолюдинкой. Гнев Октавиана был приглушен подаренным ему титулом барона Цирты, где виконту разрешили поселить Елену. С неприятным опытом за плечами, Калестис поручил охранять дочь доверенному лицу. С Салацией Октавиан не разговаривал вплоть до её смерти в 833 году^[3].
В Аквилоне повзрослевший виконт очень быстро ушёл с головой в развлечения: его излюбленными местами стали привилегированные бордели, опиумные курильни и бойцовские ямы. Чем дальше он окунался во всё это, тем более походил на своего отца, который после потери жены совершенно не интересовался делами графства. Очень скоро Тиберий обрюзг и начал спиваться, что вызвало беспокойство у маравийских баронов. Но вместо поиска помощи у Нерона^[4], младшего брата графа, они обратились к Октавиану. Коллективными усилиями совету удалось договориться о помолвке виконта с леди Эксминстера, Гарцией Риверс. Старше Калестиса на пять лет, Гарция оказалась женщиной умеренного характера. Её стойкость Октавиан испытал ещё в день их свадьбы - вместо брачного ложа он выбрал постель шлюхи. День за днём виконтесса наблюдала за тем, как молодой супруг публично унижает её, но взамен упрёкам слышалась только тишина. В итоге покладистость Гарции подкупила Октавиана и он нашёл в себе силы любить её настолько, чтобы она не чувствовала себя обделённой. Именно виконтесса сделала супругу знаменательный подарок, который стал причиной появления его прозвища - в праздник Зимнего Солнцестояния Гарция преподнесла ему шлем с отлитыми из золота рогами фавна. В последующих боях на арене Октавиан сражался исключительно в нём^[5].
Летом 836 года Гарция родила Октавиану первого законного^[6] сына Эроса. Ребёнок оказался крепким, но сама виконтесса беременность и роды перенесла тяжко, что в дальнейшем ограничило её возможность много появляться на публике и выезжать за пределы столицы. Повторная поездка в Кесарию и рождение Немея усугубили ситуацию и вскоре виконт распорядился отправить жену в более спокойную Цирту. После её отъезда Октавиану была пожалована должность префекта Аквилона. Оставшись практически наедине в главном городе Маравии^[7] Калестис быстро заскучал. Не расшевелили его и Бордельные Войны в Аквилоне в 839 году, после которых виконту дали новое, менее благозвучное прозвище Покровителя Шлюх^[8]. И снова, будто вернувшись в детство, Октавиан нашёл утешение в своей сестре: пятнадцатилетняя Юнона расцветала на глазах. Очень красивая, с точёной фигурой, она стала завидной невестой едва вступив в брачный возраст. Давно забытая ревность Калестиса вспыхнула с новой силой, что привело к череде серьёзных историй^[9]. Как тиран древности, Октавиан с ненормальным рвением начал следить за каждым шагом своей сестры, ограничивая её во всём. Вожделея Юнону, но не признаваясь себе в этом, мужчина копил злость из-за невозможности получить желаемое.
За несколько лет Октавиан сумел ужиться со сброшенным на него грузом обязанностей. К тому времени абсолютно обленившийся Тиберий не занимался делами графства, из-за чего Маравия пережила череду упадка в экспорте драгоценных камней и мрамора. По совету баронов Октавиан снизил налоги, в попытке уравнять экономическую ситуацию. В то же время встал вопрос о повторной женитьбе виконта, так как Гарция страдала чахоткой и медленно угасала. Но вместо сына новый брак заключил Тиберий, женившись на дочери барона Гахиджи Сатии. После свадьбы граф практически полностью передал управление землями сыну, в том числе и право представлять Маравию в Палате Лордов.
Гарция умерла весной 843 года, оставив мужу двух наследников. Росшие в Цирте Эрос и Немей были возвращены в Аквилон под опеку отца. Характером таким же спокойным как и у матери, сыновья совершенно не походили нравами на Октавиана и Тиберия. В путанице между отсутствием внутреннего стержня и холодной нравственностью виконт остался недоволен воспитанием Эроса и Немея. В столице началась их вторая жизнь.
Искать новую супругу Октавиан не спешил: у него уже было два наследника, а заключение выгодного союза требовало времени и сил. Немного остепенившись, виконт перестал выступать на арене в качестве гладиатора и занялся вопросом вооружения маравийских войск. Более актуальной эта занятость стала ближе к лету, когда лейфордский и кадамирский флот устроил сент-массонскую бойню, во время которой обе стороны понесли серьёзные потери. В случае же нападения на незащищённые южные берега, Октавиан готов помочь Кадамиру. На фоне морских баталий, принятое решение о прекращении гонений на ведьм маравийцами было воспринято равнодушно: в самом графстве наделённых даром мужчин и женщин не истребляли и ранее, насколько это сживалось с общеполитической программой королевства.

Сноски

^[1] Храм Рождения в Кесарии был построен основателем дома Калестисов Вергилием в 398 году. В святилище расположена четырёхметровая мраморная статуя Вергилия, у ног которого высечена фраза - «Благословлён возложением». Со старинных времён считается дурным знаком, если ребёнок из рода Калестисов был рождён не в храме.

^[2] Октавиан прибыл в Кесарию инкогнито и выступил на арене без ведома отца. Это является примером проявления его своенравного характера и того, насколько он зависим от своих желаний.

^[3] По официальной версии Салация умерла от кровотечения, причиной которого стала потеря ребёнка. Более узкий круг людей знает, что графиня понесла не от мужа и была отравлена. Среди заговорщиков был и сам Октавиан, который возненавидел мать за то, что та перешла ему дорогу.

^[4] Нерон слывёт в обществе человеком очень хитрым и изворотливым. При ослабевшем брате ему удалось завладеть помимо Капарры ещё двумя крупными баронствами. Остальные маравийские лорды опасались, что получив доступ к власти, Нерон захочет большего.

^[5] Речь идёт о прозвище «Смеющийся Фавн». При победе на арене Октавиан имеет привычку радоваться этому, в том числе и смеяться. Прозвище было придумано бароном Гахиджи, после чего очень быстро разлетелось среди высшего дворянства.

^[6] Неизвестно сколько у Октавиана бастардов: ох их не признаёт и отказывается даже слушать о возможных отпрысках. Особенно это касается мальчиков.

^[7] Тиберий проводил больше времени в Кесарии, а так же часто выезжал в столицу Дортона на заседания Палаты Лордов.

^[8] «Война» вспыхнула из-за конфликта интересов: владельцы домов терпимости не поделили территорию, из-за чего начались вооруженные столкновения. Октавиан непосредственно вмешался в конфликт, разрешил его, а затем выделил баснословную сумму на восстановление разрушенных борделей и на выплату компенсаций пострадавшим проституткам. 

^[9] Юнона была помолвлена четыре разы, но каждый из претендентов на её руку так и не повёл её под венец: с согласия отца Октавиан вызывал юношу на бой, где в честном поединке предлагал победить его. Все разы претенденты проигрывали, оставляя Юну всяких надежд быстро выйти замуж.

Заметки о характере: с возрастом Октавиан стал менее нестабилен и научился совладать со своими порывами желаний. Он не спит с половиной шлюх города, как это было десять лет назад, и не рискует своей жизнью понапрасну. В каком-то роде он сумел перерасти своего отца в степени взрослости. Но помимо этого его характер остался таким же тяжёлым для окружающих, как и раньше - тяга к контролю всех и вся усугубилась, гранича уже с чистой тиранией. Ему становится всё тяжелее услышать чужое мнение, что приводит к единственному выводу - «прав только я и никто другой». Ревность к объектам вожделения/интереса он вовсе перестал скрывать: изощрится и убьёт, если кто-то посягнёт на его «личное».
В светской беседе надменный, всё любит делать с помпой и напоказ. Очень тяжело переносит общество человека, который привлекает больше внимания, хотя и сдерживает себя в компании иных лордов на заседании Палаты. Любит роскошь, женщин и развлечения. Не чужды ему и искусства: живопись, музыка, в особенности (что присуще всем Калестисам) архитектура и скульптура. Увлечён реконструкцией построек времён старинной Маравии (между сношением со шлюхами).
Внешность: Joaquin Phoenix // Хоакин Феникс

ИНФОРМАЦИЯ ОБ ИГРОКЕ
Связь с вами: comnol
Планы на игру: трахнуть Изу, завести броманс с Натом.
Как вы нас нашли: Боженька спустился с небес и дал мне бумажку с адресом форума.

ПРОБНЫЙ ПОСТ

Изящным движением Комнол закинул голову назад и вытянул подбородок, - сначала в одну сторону, затем в другую. На несколько мгновений глаза принца закрылись, а на губах появилась искажённая гримаса отвращения. В мольбах пленницы потерялся звук хруста - Комнол явно к чему-то готовился. Охота... охота на человека, на молодую невинную девушку (принц ей верил). От этих мыслей кровь в жилах превратилась в жидкую лаву, обжигая внутренности до предела. Если лава доберётся и до его члена - непорочности Арин придёт конец в этой же грязной комнате.
- Я начинаю сомневаться в том, что ты леди.., - Уоллес открыл глаза и медленно пополз взглядом по вздымающейся груди Арин. Его руки больше не блуждали по обнажённой коже, но он продолжал держать её ноги, - разве тебя не учили как надо обращаться к принцу? Разве другие называют меня ублюдком? - Комнол сплюнул в сторону. Ноздри принца натянулись как крылья, предупреждая о новом приступе ярости. Пальцы юноши сжались в кулак, врезаясь ногтями в загрубелую кожу ладони.
- Сторри, как ко мне следует обращаться? - Комнол завёл руку назад.
- Ваше Высочество, - из уст Провидца его титул прозвучал едва ли не как насмешка, но принцу и этого хватило.
- Ваше.., - Комнол повторил слово. Рука Уоллеса опустилась вниз, нанося удар по скуле Арин. Практически сразу на щеке разлилось алое пятно. Надеюсь она не начнёт сейчас плеваться выбитыми зубами. Промелькнувшая мысль была отталкивающей, - ...Высочество, - второй удар пришёлся на то же место, рассекая скулу до крови. Лицо Арин скосила гримаса боли. Такое нежная неподдельная эмоция. Сил едва хватало, чтобы не оборвать охоту и не трахнуть её сейчас же. Сторри это бы понравилось, - ты запомнила? - слова прерывало тяжёлое дыхание. Брыкания Арин начинали надоедать. Породистая лошадка, совсем необъезженная.
В попытке напугать Комнола, Кьярт обнажила ровные ряды своих крепких зубов. Клацнув ими, она откинула голову назад. Это рассмешило принца, его плечи заходили в весёлом смехе, - если ты не будешь моей, станешь общей. Хочешь быть общей, Аро? Сторри бы с удовольствием побывал у тебя между ног. Как и все мои люди, - ударить по её стыду было не менее приятно, чем по лицу, - знаешь что бывает с девицами, через которых прошлась сотня мужиков? - Комнол наклонился к её уху, любовно зажав в пальцах одну из кудрявых прядок Арин, - ими брезгуют даже собаки, - взгляд принца встретился со взглядом пленницы. Её зрачки разошлись как два глубоких чёрных озера, на берегу которых всё заросло дикой травой, - ты хочешь быть королевой шлюх или спать с принцем? - неспешно разогнувшись, Комнол сильно сжал голову Арин в своих руках, и, не дожидаясь ответа, оторвал её от пола, а затем со всей силы приложил по каменному настилу. Тело Кьярт обмякло. Едва ли она потеряла сознание, но попытки девицы вырваться прекратились. Выпустив из рук её голову Комнол увидел на пальцах кровь - затылок Арин не выдержал встречи с камнем.
- Можешь отпустить её, Сторри. Вряд ли она теперь убежит от нас, - принц почувствовал как лава остывает, уступая место холодному разуму, - возьми с собой Фенрира и отправляйтесь в город. Найди мне её сестру. Без шороха, Сторри. Скажешь что её сестра получила работу в замке, - Комнол шумно втянул воздух, расправляя напряжённые плечи, - и не лезь к ней со своим вялым хреном, особенно если она и правда красива. Сначала попробую я, - губы принца растянула расслабленная улыбка.

К моменту когда Сторри вышел из комнаты, Комнол уже поднялся на ноги. С небрежной лёгкостью свалив себе на плечо тело Арин, принц крепко ухватился за её икры. Было необходимо запереть пленницу как можно быстрее, пока сознание снова не вернулось к ней.
- Тебе там понравится, - Комнол сказал это скорее себе. Свободной рукой юноша нажал на рычаг. Через пару секунд со скрежетом в стене появилась дыра. Полная темнота не испугала принца - эту винтовую лестницу он успел изучить до последней ступени. Мягко ступая на каждую из них, Комнол тащил свою ношу всё ниже и ниже, пока они не оказались в комнате немного просторнее верхней. Заваленная старыми тряпками, она издавала почти ощутимый смрад затхлости и смерти. Такое место сломит Арин быстрее.
Её тело Уоллес сбросил на грязную сломанную кровать. В воздух поднялся слой пыли. Руки Кьярт упали в сторону, закрывая обнажённую грудь. Засмотревшись на неё, Комнол снова почувствовал наплыв жара. В сумасшедшем ритме принц закинул арисад кверху, оголяя её белые стройные ноги и треугольник жёстких кучерявых волос, - сейчас ты станешь женщиной, Аро.

ваш пост