Les Folies d'Espagne ♫♪

- Это был Ваш жеребец, мой лорд, - грудь Поско надулась колесом, он шумно вдохнул и выдохнул, затем отряхнул пыльный подол своего плаща свободной от поводьев рукой, - он успел убежать в Янтарные Поля и немного там нашкодить. Прям как...
- Прям как что, Поско?
Ланселот и без подсказок знал окончание этой несомненно колкой ремарки, но смутить старика - милое дело, особенно когда не дать ему вовремя сострить. Слуга и сам знал правила этой игры, поэтому тут же успокоился и замолчал, мол, раз не мне, так и не Вам, мессир.
В общем и целом, история с Терником получилась забавная: нерасторопные слуги упустили буйного жеребца гостя, и тот, воспользовавшись сладкой минутой свободы понёсся в вольную искать кобыл, которых на территории лорда Бувье оказалось в избытке. А когда закончился и избыток - горячую кровь пришпорило к соседям, где Терника и застали в лошадино-неприличных позах. Старик Поско по привычке переживал за такие сущие пустяки, Ланселот же предпочёл рассказать эту историю всем свободным дамским ушам, как бы намекая на некие параллели между животным и его хозяином.

Визит в Ф`Анси планировался заранее, но подготовка к нему откладывалась до последнего момента. Ланселот не был занят чем-то важным, дела в его собственных землях шли бойко и они только-только отправили на столицу караван гружёных повозок со свежим урожаем. Но постоянные разъезды по Антилии, усложнившиеся отношения с Его Венценосным Величеством и думы о будущих брачных союзах несколько подорвали лёгкий настрой старшего Кэмфайра. Последняя разлука с Дженни не прибавила приятных мыслей. Ныне хотелось мчаться на юг, но никак не на север в Земли Трёх Братьев.
Поехать в гости к Бувье уговорила мужа Ивейн. Эта тучная любительница кремовых петифур и профитролей даже не старалась передать некие плюсы затеи, но и не оставила Ланселоту шанса отказать ей в желании таки сорваться с места, потратить половину состояния на наряды и шокировать всех блеском их новой кареты с золотыми вензелями. В итоге, чтобы не тесниться в бархатной коробке, Ланселот ехал верхом впереди всей процессии, пока жена предавалась греху чревоугодия и пачкала новые наряды сахарной пудрой.
Помпа всего мероприятия чувствовалась ещё за лигу от Ф`Анси. К замку лорда Бувье понемногу съезжались не менее вылощенные кареты с привязанными к ним сундуками. Уже в пределах видимости всего комплекса протянулась вереница слуг в ливреях, что приветствовали гостей размноженными гербами местных хозяев. Где-то впереди, в порыве ветра высоко поднялась «птица» Веллингтонов на голубом фоне. Ланселот сразу ощутил фантомные боли от ударов Ивейн, которая наверняка ещё успеет припомнить ему тот старый скандал с леди Бон, что даже не было правдой. Ну, не полной правдой.

Приветствие с хозяевами получилось чрезвычайно неудобным и комичным: Поско едва не подрался с местным слугой, потому что тот криво поставил ступеньки и леди Ивейн подвернула ногу. Но даже такая незначительная качка позволила леди Энвуда позеленеть как почки по весне, так как дорога была длинной, а пирожных - слишком много. Чтобы сгладить впечатления, Ланселот принялся сыпать комплименты и поддерживать бойкую беседу с хозяином Гюставом. Ивейн же сразу отправилась в выделенные им покои, чтобы прочистить желудок и Единый знает что ещё.
Тех же, кого по дороге не укачало ждали первые угощения, которые, впрочем, ничем интересным не закончились. К ночи в главном зале осталось только несколько заядлых игроков в карты. Среди них воссел и Ланселот, что пил, кажется, уже двадцатый бокал вина и успел заметно окосеть. В своё временное обиталище Кэмфайр возвращался с помощью того же Поско. Слуга нудел о том, что им ещё повезло оказаться в самом замке, а не в шатре, где и ночной горшок нельзя вынести так, чтобы кого-то не облить.
За два коридора до вожделенного ложа, лорда Энвуда и его ворчливую подпорку привлекла к себе леди Михаэлла, дочь Гюстава, что затаилась в тени гобеленов. Без всей этой дорогой одежды и украшений она выглядело простовато, но тонкая ночная рубашка позволила рассмотреть все интересные места, которые она и не пыталась скрыть.
- Милорд, это Вам, - длинные пальчики Михаэллы скользнули по ладони Ланселота. Не успел пьяный гость понять, что именно ему, как девица уже исчезла из виду за ближайшими дверьми.
- Позвольте, мессир, - Поско не дал и мгновение на какие-то свои мысли. Записка, скрученная в маленькую трубочку, быстро оказалась в его руках, а затем и в складках цветастой мипарти, - мы же хотим, как обычно, проснуться утром от чавканья леди Ивейн, а не от её крика и попыток придушить Вас одной из этих прекрасно вышитых подушек.
- М-м, Поско, может не надо? - взгляд Ланса, полный отчаяния, нарвался на стену выслуги лет. Они понимали друг друга и без эпилогов.
- Надо, мой лорд.

- Так это был Ваш жеребец, милорд? - Михаэлла кокетливо засмеялась. Её глаза блестели от дневного солнца и выпитого вина.
- Мой, миледи, - Ланселот подмигнул ей и улыбнулся, - хотите взглянуть на героя нынешнего дня?
- Не на что там смотреть, просто лошадь в яблоках с ужасным нравом, - как чума посреди лета, Ивейн внезапно ворвалась в их разговор, - однажды едва меня не убил. А может боднёт и Вас, леди Михаэлла. Хотя, с другой стороны, ему по вкусу кобылы.
Видит Единый, это была действительно остроумная шутка от Ивейн, и Ланселоту стоило огромных сил не засмеяться. Михаэлла же густо покраснела и поспешила завершить их разговор.
- Может ещё немного сладостей, любовь моя?
Оставался шанс, что Ивейн повторит свой гастрономический подвиг, ей снова станет плохо и Ланс сможет извиниться перед Михаэллой на предстоящем балу.

s. jablonsky - goodbye my tinys ♫♪

Ланселоту снился дивный сон. Вот он сидит у ног отца, его ночная сорочка задрана по колени, пятки греет жаром из камина. Отец читает ему своё новое сочинение о подвиге рыцаря Меллиора, который продолжил сражаться даже после того как потерял оба глаза. Ланс восторжен, он смеется и просит отца продолжить рассказ. Кодегранс импровизирует и сочиняет ещё пару строф об алмазах в пустых глазницах. Раскатистый голос отца льётся по всему залу, трещат поленья, на кушетке рядом задремала крошка Дани. Ланселот смотрит на неё, словно видит впервые. Её белесые волосы прорастают в оббивку и оперяются, мерное сопение становится сбивчивым и раздражающим. Секунда времени и с её тонких губ срывается громкое хрюканье и чавкающие звуки.

Первым делом сквозь беспросветную тьму к сознанию Ланселота вернулась острая боль. Она пронзила его голову не хуже стрелы, оставив после себя сухой жар в области затылка. Ему хотелось дотронуться до места удара, но руки, казалось, и не было. Спустя бесконечное мгновение вернулась чувствительность к коже. Ланселоту удалось пошевелить ладонью и ощутить под ней насыпь из мелких камней. В предплечье уткнулось что-то мокрое и живое. Без особого желания, Ланс приоткрыл один глаз и увидел перед собой морду свиньи. Её круглый пятачок был на пути к его уху, Кэмфайру стало щекотно.
Оглянуться вокруг оказалось практически непосильной задачей - по всему телу прошлась тупая резь, свело желудок и кишки. Под собственные низкие хрипы, Ланселот приподнялся на локтях и приметил покосившуюся постройку с выпирающим из дыр сеном. Рядом пробежала курица, в нос ударил сладковатый запах навоза. Больше рыцарь терпеть не мог: перевернувшись на живот, Ланселот опорожнил желудок прямо на землю. Лицо залило слезами, на языке появился привкус кислого вина и вчерашней пищи. Рвотные позывы ещё дважды сотрясли плечи Кэмфайра, подбородок стал влажным от слюны. Ланселот попытался отплеваться, затем вытереть рот рукавом рубашки, но с ужасом осознал, что одежды на нём нет. Никакой.

Вчерашний вечер начинался вполне прилично: Энвуд посетили кузен матери, с ним прибыли его жена и россыпь детей. Был роскошный ужин, после него организовали карты и подачу неплохих запасов вина из Долины. Совер рассказал, что не так давно расстроилась помолвка советника короля Дэвида Мэнникса и «какой-то распущенной девицы», что, по словам дяди, сбежала прямиком из под венца. Ланселот знал, что слухи успели обрасти фантастическими фактами, и всё же случайно услышанная новость была очень удобным инструментом в его планах.
Банкет продолжился и после того как дамы ушли спать. Поско достал припасённые бутыли с Ройлло, в которых, как говаривали, подмешаны травы, способные сотворить мираж. Ланселот вспомнил, что после двух бокалов его бросило в жар и он стянул с себя стёганный дублет. Дядя заговорил о Даниэле, интересовался не нашёл ли старший брат ей пару. Прошло немало времени, прежде чем Совер поделился своим желанием женить на ней своего сына.
- Церковь не одобрит столь близкий брак, - лицо Ланса раскраснелось, на лбу появилась испарина, - и сын Ваш, дядя, редкостный кретин. Будет чудо, если он в первую же ночь поймёт куда совать.
- Ты его недооцениваешь. Умом он не хуже тебя, а ты-то у нас изведал все дыры столицы. Сколько у тебя бастардов? Три? Четыре? Я слышал сплетню, что ты успел натворить дел и в Равнине. Сомнительные достижения для того, кому собственная жена неспособна родить наследника, - брови Совера съехались у переносицы, он был явно раздосадован.
- Мы обсуждали мою сестру, а не меня. И нет, дядя, Дани не пойдёт за Галлея, даже если Вы откопаете последнюю проститутку, которая была со мной. У меня для Даниэлы другая партия. Вы будете допивать?
Не дожидаясь ответа, Ланселот выхватил из рук Совера бокал и осушил его до дна. Стало ещё жарче. Ясный рассудок помутнел и начал отставать от движений Ланса. Внезапно почва под ним сотряслась - это был его собственный хохот.

Дальнейшие счастливые часы практически полностью стёрлись из памяти Ланселота. Он вспомнил только размытые образы - чьи-то тела, опоясанные красной тканью, извивающиеся, смеющиеся. Иногда взгляд фокусировался на Поско, что смиренно стоял у дверей. Кто-то опрокинул кувшин и разлил вино. Потолки этой комнаты были слишком низкими для энвудского замка. От постели пахло затхлостью, едва перебитой знакомым цветочным запахом.

Осознание того, что он совершенно голый посреди незнакомого ему места ударило в голову сильнее вчерашнего вина. Отодрав кусок сена, Ланс прикрыл своё нагое хозяйство. За косой постройкой стоял дом побольше, из камня и с черепичной крышей. Это хорошо, ведь такие дома со своим садом только у обеспеченных горожан. Ланселот прикинул мог ли он знать хозяина. Возможно, именно из-за него он тут оказался. И где Поско?
Пока Кэмфайр изнывал в раздумьях, из дома вышла тучная женщина с тазом в руках. Она напевала себе под нос песенку о Ли Весельчаке и копошилась в выстиранном белье, которое явно собиралась развесить. Мощно закончив песню, женщина перевела свой взгляд с таза и увидела Ланселота.
- Господи батеньки, - визг женщины распугал стайку куриц, что собрались у лужи рвоты Кэмфайра. В попытке подобрать слова, чтобы как-то объяснить женщине своё присутствие, Ланс наклонил голову и поднял указательный палец, якобы остерегая её от крика. Но это не возымело эффекта, она продолжила голосить и вертеться.

Ланселот бежал оттуда со всех ног. Следом за ним разлеталась солома и мелкие камешки, в висках загромыхали похоронные барабаны, отчего сердце едва не выпрыгнуло из груди. Он торопился поскорее найти укромное место и, возможно, ещё корыто с водой, чтобы умыться и придумать план последующих действий. Но за садами, которые Ланс второпях пересёк, оказались каменные стены. Он знал их, не раз видел и даже жил за ними. Это были стены его замка, а сады за спиной - его садами. Даже женщина, что так беспечно верещала - была кухаркой Мэгг, известной Ланселоту с детства. Туман в сознании немного рассеялся, вернулось два-три воспоминания о вчерашнем вечере.

Пробраться в замок незамеченным представилось невозможной задачей. Пока Ланселот ждал смены караула - окоченели руки и ноги. Небо затянуло свинцовыми тучами, ещё несколько минут и должен был хлынуть холодный октябрьский дождь. Безвыходное положение вынудило Кэмфайра вспомнить другие хода, которыми он не пользовался с детства. Одним из них оказалось окно в закрытую на зиму оранжерею. Оттуда вёл легкий путь во внутренний дворик и личные покои.
По дороге к оранжерее Кэмфайр растерял остатки соломы, что так любезно одолжил у свиней. Осенний ветер неприятно обдул голые части тела и Ланс съежился. Нужное окно нашлось не сразу, за долгие годы оно обросло плющом. Навалившись всем телом на раму, Ланселот сумел приоткрыть раму и проскользнуть внутрь. Его ступни коснулись мягкого настила, стало теплее. Ланс закрыл глаза и шумно выдохнул, последний напряжённый час привёл его в чувства. Он замечтался о горячей ванной и тёплой постели. После того как его покинули в борделе одного - Поско был обязан порадовать хозяина.
- Дорогой? - ласковый голос матери прозвучал словно удар меча. Ланселот развернулся и увидел, что на него пялятся десятки глаз, в том числе и детских. В центре оранжереи расположились все жители и гости энвудского замка: среди них сестра Дани, чьи зенки округлились как две монеты, дядя Совер и его жена Аритея. Ланселот уловил заинтересованный взгляд названной тётушки и непристойно ухмыльнулся ей в ответ, - ты не мог бы накинуть что-то на себя?
Маменька единственная отреагировала спокойно и с молниеносной реакцией - её лицо скрылось за раскрытыми ладонями. Она не подала виду, но явно была возмущенна. Эта тонкая лязгающая нота в её голосе говорила сама за себя.
- С удовольствием, было бы что.
- Возьми плащ своего дяди, дорогой, - леди Астолата, невозмутимая как море в штиль, указала на кресло Совера, что ошалело крутился в своем кресле, - он только что рассказывал как закончился вчерашний вечер. Мы сошлись во мнении, что ты остался ночевать в городе. Но судя по твоему внешнему виду мы ошиблись. Ты ночевал в свинарнике?
- Вы как всегда очень проницательны, матушка, - Ланселот только сейчас заметил, что среди присутствующих нет его жены. Что же, это к лучшему. Она бы устроила сцену, достойную пера Кодегранса.
Плащ оказался впору и прикрыл наготу лорда. Все, кажется, расслабились. Со щёк Дани сошёл румянец, а леди Астолата опустила руку.
- Мы как раз обсуждали возможный союз Даниэлы с Галлеем. Твой дядя уверил меня, что Ваш вчерашний разговор был успешен и ты почти.., - Астолата взглянула на своего кузена, -...почти ведь, так? Почти дал согласие.
Это матушкино «почти» вместило в себя всю иронию, которой она научилась от своего покойного мужа. Они оба знали, что Совер попытается обеспечить исполнение своим интересам, но чтобы настолько наивно.
- Нет. Ни почти, ни полностью, ни на вес пера, - Ланселот поднял подбородок и пренебрежительно зыркнул на Галлея, - я уже подобрал партию своей сестре. Неловко, что приходится сообщать в таком виде, но спасибо Вам, дядя, что поторопили меня с решением. Позвольте откланяться, - Кэмфайр сделал несколько круговых оборотов кистью и натянуто усмехнулся, - Дани, сестра, я буду ожидать тебя к вечеру в сливовом саду.
Проходя мимо Аритеи, Ланселот отогнул подол плаща и подмигнул ей.

Обогнув мыс при южном ветре, неброский «Бурдюк» вошёл в щедрые воды порта Кебрук. На горизонте из сотен мачт слабо проглядывалась парочка лысых холмов, красная черепица самых высоких крыш и множество несуразных зубчатых башен. Кишащий людьми берег заполнили моряки, торговцы, шлюхи и дети. С улыбкой во весь рот, Ланселот бодро сбежал с трапа и умиротворённо выдохнул.
- Ах, Поско, знал бы ты сколько здесь любителей пощекотать себе нервы. И не только их, - многозначительно подмигнув слуге, Ланс резко сорвался с места и шагнул в толпу, - в прошлый мой визит мне довелось согрешить с мамашей леди Толли и её двумя дочерьми. И когда я говорю, что довелось - так оно и было. Никогда не играй в карты после пары бутылок этого дерьмового пойла с Ройлло - член стоит, а мозги не очень.
На соседней улице скромную делегацию лорда Энвуда встретили два запряжённых экипажа. Разодетые в цветные вальтрапы лошади резко контрастировали на общем фоне. Представитель лорда Кебрука вальяжно откинул руку в сторону и уклонился. Поприветствовав гостя южного порта, слуга открыл дверь в одну из карет. Совершенно внезапно оттуда донёсся женский смех, затем выглянула тонкая ножка в дорогом башмаке и такая же изящная ручка.
- Что же Вы, лорд Ланселот, не узнаете нас? - тончайшие занавески, которые в порыве ветра взметнулись вверх, скрыли лица девиц, но Кэмфайр понял кто его спутницы и так.
- Леди Гарриэт, леди Лизелотта, как я мог? Ваша маменька в хорошем здравии?
- Хотела повидаться с Вами, но наш дядя запретил ей покидать Толли.
И на то была очевидная причина, известная Ланселоту ещё с прошлого посещения Кебрука. Наивные, словно голые дети на коленях у священников, девицы Толли растрепали всё с первых же минут их повторной встречи. Воодушевлённый началом, Ланс резво запрыгнул в карету и уселся между сёстрами. Старшая из них, темноволосая Гарриэт тут же протянула ему бутылку с вином, младшая Лизелотта любовно обвилась вокруг шеи Кэмфайра и поцеловала в щеку.
- Ну что, мои дорогие, расскажете старому другу все сплетни и слухи несчастного Кебрука?

Стоило отметить, что за последний год Лизелотта заметно подросла. Её маленькие грудки заполнили почти всю ладонь Ланселота, голос стал ниже и слаще, а охота к ласке возросла в разы. Пока они ехали к замку, маленькая проказница успела дважды оседлать Кэмфайра, не оставляя ни единого шанса своей старшей сестре проделать то же самое. Оголодавший по нежным созданиям, Ланс разорвал подол платья и искусно преодолел тонны юбок. Было приятно узнать, что юная племянница лорда Кебрука ужасно мокрая.

Вечер в компании старины Гектора прошёл в неловко-разгульных тонах: они выпивали крепкое эрлейское, слушали ленивые мелодии лютни, обсуждали последние новости столицы. Опьянелый Ланселот раскинулся на шкурах у потухшего камина и почти задремал. Время шло к ночи и у гостя западного порта были свои планы.
- Говорят, Теодик собирает союзников. Его даже прозвали Истинным Королём, - Гектор вяло улыбнулся. Полуоткрыв один глаз, Кэмфайр приподнялся с пола и упёрся спиной о ножки кресла.
- Я слышал, что он не брезгует никакими средствами и не любит платить по счетам. В любом случае, в сравнении с Его Величеством Грэй полное ничтожество. Даже окажись все слухи о нём правдой - силой и безумием придётся потягаться.
- О, Вы назвали нашего короля безумцем? Это предательство чистой воды, - сапог Гектора грубо въехал под пяткам Ланселота, они оба засмеялись.
- Мой отец слагал песни про пьяного короля и его развратного советника. И ничего ему за это не было. Удача любит наш дом, Гектор, с этим спорить невозможно, - взмахнув рукой, Кэмфайр подозвал к себе лютниста, - знаешь песню про мышеловку? Сыграй мелодию, любую, я спою.

Давным-давно известны мышеловки
Бесхитростной, но верной изготовки:
Силок расставишь и разложишь блядь,
Король архипелага - глядь и сразу хвать!

- Ваше место в пекле за такие песенки, - на раскрасневшейся роже лорда Кебрука появилась одинокая слеза, которую тот сразу смахнул. Его смех заставил улыбнуться и Ланселота.
- Я думаю мой отец прямо сейчас слагает матерные стихи о дьяволе, сидя голой задницей в котле. Каждого из нас настигнет должная кара, - не отрывая взгляда от Гектора, Ланс сделал последний глоток вина и встал с пола, - до завтра, мой друг, мне надо хорошо выспаться перед охотой или куда мы там с восходом солнца собираемся...

Большего подтверждения замыслом Гектора, чем его неосторожные слова не требовалось. Депеша должна была отправиться в столицу ранним утром, с подробностями и косвенными подозрениями. Ланс знал, что короля нет при дворе, но нужные люди (тот же Киан) получат известия из надёжных рук. Мысли о государственном долге пришлось разделить с физическим трудом на Гарриэт, которая проскользнула в его спальню ближе к утру.

Новый день начался с требовательных толчков несчастного Поско. Отчаявшись, слуга стянул с хозяина одеяло и тем самым обнажил и Ланселота, и совершенно голую Гарриэт. Быстро, по заученной схеме, Поско всучил в руки хозяина пряное вино и принялся толкать девицу. Оба понимали, что очередной интимный скандал ничем не прибавит, но и не пройдёт бесследно для репутации Ланселота. Впрочем, сам Кэмфайр считал совершенно по другому, но перечить Поско не стал. Тот достаточно прожил и не раз предотвращал катастрофические действия покойного Кодегранса.
- Охота отменяется, сэр. Судя по бледному лицу милорда всё из-за вчерашней попойки, которую Вы устроили вместо того, чтобы заняться делом, - слуга заворчал и в конце даже шикнул, что заставило Ланса схватиться за голову.
- Ты старый дурень, Поско, пора уже и Богу душу отдать, - молодой рыцарь пнул слугу по голени и указал на стол, где под кипой исписанных пергаментов валялась аккуратно связанная трубка, - отправь гонцом, не нанимай через десятые руки как в прошлый раз. Возьми Оливера, мальчишка справится.
- Вы не боитесь, что письмо могла прочесть она? - Поско кивнул в сторону Гарриэт.
- Не боюсь, она не спала всю ночь. Поско, подай ту вазу, - палец Ланса указал на причудливый сосуд с нарисованными цветами. Когда ваза оказалась в руках у Кэмфайра, его лицо позеленело и он смачно проблевался утренним вином и вчерашними фруктами.

Из замка лорд Кебрука и его гость выбрались только к обеду. Нещадное солнце, что припекло в макушки сильнее похмелья, загнало Ланселота и Гектора в ближайшую таверну, откуда они выбрались спустя час. Оба одетые в простые наряды, немного вычурные для города, но не броские, лорды слились с толпой и направились в дворы нижней части Кебрука, где проводились полулегальные бои в так называемых ямах. Ланс и раньше слышал об этом развлечении, более упрощённой версии рыцарских турниров. Говорили, что песок, устилающий арены, сплошное запёкшееся пятно, а кишки убитых противников украшают стены, словно смердящая лепнина. Кэмфайр был в предвкушении, даже в восторге. Уже изрядно надравшись какой-то дряни, Ланс поставил на Большую Корму три золотых.
Деньги оправдали себя полностью. Большая Корма не выиграл, но его вспоротое брюхо и подрезанные сухожилия противника сильно развлекли толпу. Проигравшего уволокли с арены, оставив по песку густой алый след. После выпустили ещё одного бойца, который тоже проиграл. В какой-то момент брызги долетели и до Ланселота, запятнав ему сапоги кровью. Увлекательное действие понравилось даже Поско, чей рост не позволял многого увидеть. Ланс одобрительно похлопал слугу по плечу и предложил выйти вперёд к перилам. В это мгновение краем глаза Ланселот заметил незнакомца, резво идущего в его сторону. В руке у мужчины блеснул металл.
- Тебе помочь, приятель?
Не дожидаясь ответа, Кэмфайр занёс руку и ударил незнакомца в нос. Но вместо растерянности, противник набросился на Ланса. Лезвие ножа оказалось у глаза рыцаря, перехваченное благодаря молниеносной реакции. Всего в шаге от них начался хаос, все устремились в рассыпную, исчез и Гектор. Бедный Поско сам попытался помочь хозяину, но его немощные удары по спине только разозлили напавшего.
- Уйди, Поско, иначе убьют, - в затуманенном рассудке Ланс понимал, что ему требуется подмога. Как некстати, Гектор, как некстати.

day of the play ♫♪

- Славно прокатились, а? Как тебе кажется? - голос Ланселота звучал весело, но чувствовалась в нём нота скрываемой встревоженности, что трепыхалась в сердце вот уже несколько дней. Его оруженосец Оливер молча кивнул, затем сильнее стиснул поводья и направил свою лошадь во внутренние дворы вперёд мастера. Дорога из Энвуда успела утомить наездников, и всё же предстоящие события взбодрили их не хуже ледяного дождя.
Они прибыли в столицу по первому зову венценосного Фарли, что со дня на день вступит в свои законные права. Сын своего отца, в этом Ланселот был уверен, но ещё не показавший полноту силы и власти, слабый в глазах затаившихся врагов. Эта нелепая ошибка, смелое допущение позволило самозванцу Теодику Грею пустить морок по всей Антилии, заставить сомневаться самых стойкий. Ланселот не мог не отметить, что время для своих замыслов чужеземец выбрал очень удачное, ведь не зря большинство успешных нападений совершаются в момент смены караула.
- Мой отец всегда говорил: один король - хорошо, два - уже много, - мальчишка снова молчит, не поддаётся. Он слишком боится того, что их ждёт за стенами королевского замка, - езжай в конюшню, оставайся там пока я не приду за тобой, - Кэмфайр наклонился со своего седла и мягко похлопал по морде жеребца своего оруженосца.
- Вы правда придёте? - наконец-то Оливер прерывает тишину.
- Это ведь не битва, - Ланселот подмигнул мальчишке, - уверен, Единый не позволит кровопролития за дни до коронации. Иначе безопасность принцесс на твоей совести, Оливер. Просто старайся колоть их всех в шею, мне ли не знать какое это уязвимое место.

Внутренние дворы оказались практически опустевшими. Те, кто уже дожидался будущего короля словно натянули траурные маски, их лошади нетерпеливо переминались с ноги на ногу, чеканя в безмолвии звуки стали и камня. Ланселот поравнялся с прямыми рядами и поприветствовал знакомые лица. Спустя долгое мгновение к подданным вышел Киан, за ним тревожной тенью семенила леди Полин. Глубокие складки волнения на её щеках и лбу состарили красивый лик на десяток лет. В этот час она так походила на его мать Астолату, женщину, способную прочувствовать горечь в сто крат сильнее любого из мужчин. Ланселот мягко уклонился принцессе, насколько это позволило седло, затем так же кивнул Киану и отвёл руку в сторону от виска в жесте почёта.
После того как принц оседлал своего жеребца, вся процессия направилась к воротам мерным шагом. В шелесте летних трав и листьев слышалось дребезжание десятка доспехов и кольчуг, что должны были защитить их удумай узурпатор решить вопрос раз и навсегда на месте мирной встречи. Когда до лагеря Грея оставалось меньше лиги, Ланселот вырвался вперёд и приблизился к сюзерену.
- Полагаю, сегодня у нас есть шанс получить подтверждения некоторым опасениям, - Кэмфайр повёл кистью и постукал пальцем по геральдическому перу у себя на латах. Он был уверен, что Киан поймёт его. Неделями назад Ланселот уже отправил в столицу своего оруженосца с парочкой депеш в виде преломленных печатей предателей, которые он так старательно собирал по королевству все эти месяцы. Одна из этих печатей стоила Ланселоту целой личной драмы, но, как говорил Кодегранс, иногда любовь умирает во имя долга.

Дорога к шатру узурпатора Теодика была усеяна его приспешниками, что уже успели обнажить свои мечи. Каждый из процессии Фарли гордо вздёрнул подбородок, не допуская и малейшего повода к началу преждевременного конфликта. Они остановились у самого входа, устланного тканью и сухой травой. Ланселот надеялся, что Киан не станет спешиваться и идти навстречу первым. Фарли не бояться появиться во вражеском лагере, и их нужно за это уважать.