Снова? Снова. Связаны её руки, ноги, скованы плечи, лёгкие сжаты; уголки губ опущены - на них лежит такая тяжесть, что невозможно поднять. Попытка улыбнуться вызывается слёзы, будто одного без другого и быть не может. Джинни даже не курит, боится, что просто задохнётся. Не испытывает ярость как в прошлый раз, не бьёт стены каблуками. Не делает... ничего.

Снова? Блять, снова, чёртова свадьба, хер пойми с кем, вопреки всем концепциям независимости, идеям любви и проявлениям адекватности. Естество душит безграничная обида, и она не может от неё избавиться: разочарование подъедает изнутри, насыщаясь усталой душой как обедом. Внутри такой бардак, пока внешне - безупречное белое платье. Стерильно-лабораторное, проскальзывает в мыслях. Теперь Джинни ненавидит этот цвет. Белый - не о чистоте, а о принуждении.

Об отсутствии свободы воли.

Джинни так отчаянно надеялась, что он её отговорит. Скажет «нет» тысячи раз, пока оба не поверят. Она смотрела в его глаза, трусливо перекладывая всю ответственность на чужие/родные плечи; впервые хотела быть ведомым, а не поводырём. Нет. Возомнила себе Мерлин знает что, настроила карточных домиков вокруг, и считает, что они выстоят. Ох и дура. Джинни натягивает это осознание на себя, словно броню, использует окклюменцию, которая глушит все сигналы и включает инертность. Хотя бы в этот день.

Но она слишком поломана, чтобы этот способ работал как следует. Механизм неидеален, и скрипит, назойливо напоминая о потерянном. «У Джиневры Уизли никогда не будет свадьбы по любви», транспарантной лентой висит над головой, живи с этим как хочешь. Ни будущего, ни светлой памяти. Что возьмёшь - то заберут. Кто бы знал какой мастер она в самокопании, до расплавленных магмой нейронных связей.

В этот момент Джинни ощущает влагу на дуге верхней губы. Хмурясь, смазывает её пальцами, фокусируясь взглядом на подушечках - кровь, жидкая и ослепительно алая. Она оставляет во рту привкус железа, очень привычный и отрезвляющий.

- Хватит с меня, - одной фразой Джин нарушает их с Роном договорённости. Если он так хочет - пускай сам выходит замуж за Эрни, а она либо получит всё, либо вообще ничего. Это ничего до одури привлекательное решение всех проблем, её билет в тихую гавань, где она не будет ни счастливой, ни несчастной. Растворится во пустоте времени пеплом по ветру.

Джинни повторяет привычный ей путь: снять туфли, переобуться в кеды, приподнять платье, перекинуть правую ногу через подоконник. Внезапный порыв к побегу добавляет сил, разгоняя по жилам живительный адреналин. Вдох свежего воздуха, солнце на щеках, поток в волосах. Всё вместе - выстраданное освобождение, даже если потом Триада. У неё получается широко улыбнуться, но в ту же секунду кожа резонирует на прикосновение извне. Джинни практически оглушённая импульсом, едва слышит брата, реагируя на слова нахмуренными бровями. Нехотя, втягивает ногу обратно в комнату-ловушку.

Она слушает Чарли и слушает, всё больше меняясь в лице, тенями накладывая на черты раздражение и злость. Когда начинает говорить - цедит сквозь зубы:

- Не манипулируй родителями, не смей, - Джинни молниеносна в реакции, зажигаясь спичкой с полуслова, - мне всё равно, Чарли, хуже не будет, - она резко вырывается из его хватки и отходит в сторону, - дело не в случае с Забини, хотя это был пиздец, признай. И дело не в Эрни, я его не знаю, может он и правда славная псинка Рона, не прыгающая на других без команды. Наш брат умеет дрессировать. Дело в свободе выбора, блять, моя жизнь мне просто не принадлежит. Я чёрт возьми с шестнадцати лет в этом дерьме. Я ХОЧУ БЫТЬ КЕМ-ТО. ХОЧУ БЫТЬ СОБОЙ. ХОЧУ ЛЮБИТЬ И ЧТОБЫ МЕНЯ ЛЮБИЛИ. А что я получаю взамен? Сиди, Джиневра, не высовывайся. Терпи. Ах, тебе кто-то нравится? ЗАБУДЬ. Я УЖЕ НЕ МАЛЕНЬКАЯ, И У МЕНЯ НИКОГО НЕТ. НИКОГО МОЕГО. И, БЛЯТЬ, ПОХОДУ НИКОГДА И НЕ БУДЕТ.

Не то, что она планировала. Совсем не то. Но вместо конструктивного диалога с неё выплёскивается та самая магма. Такая глубокая боль, унижение, несправедливость, что сердце разгоняется до мегагерц.

- Всё это... всё это бессмысленно. Просто чушь собачья, а не жизнь.

///////////

Он улыбается так самоуверенно и заносчиво, что Джинни одолевает желание потянуть его за волосы, оставить укус на губе, а затем снисходительно загладить свою вину очередным глубоким поцелуем. Но вместо этого она ведё